Жалобное

Вчера мы разъезжались по комнатам.
Таскали мебель, собирали столы-кровать-диваны. Дети счастливые весь вечер бегали друг к другу в гости))
Сегодня я чуть жива, у меня болит все, что болеть может, я не выспалась без своей любимой кровати и полночи воевала с офигевшей кошкой, которая так и не смогла осознать, что вообще в квартире произошло.
Короче, печаль сплошная.

---

Уроки французского

Название: Уроки французского
Фандом: Север и юг
Автор: Sorena
Бета: Sorena
Размер:миди, 4880 слов
Пейринг/Персонажи: Джон Торнтон/Маргарет Торнтон, Ханна Торнтон
Категория: джен, гет
Жанр: hurt/comfort
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: пост-канон
Краткое содержание: Совсем не так Маргарет представляла свое замужество. Сможет ли оживить и разнообразить семейные отношения подарок кузины Эдит?

1.

Погода с самого утра хмурилась. Город заливало дождем, небо опускалось все ниже и ниже. Маргарет никогда не любила осень. Это время, когда умирают последние кусочки живого летнего солнца, время бесконечной серости и тревожного ожидания. Тяжелые капли дождя разбиваются о подоконник, наполняя и без того заунывный гул новыми нотами. Впрочем, Маргарет так привыкла к шуму работающей фабрики, что почти не замечала его. Этот звук отмерял монотонность ее дней: с самого утра и до вечера. Иногда ей казалось, что она попала в сказку, в которой время остановилось, и все герои увязли в нем, как в липком пудинге. Совсем не такой ей представлялась жизнь после свадьбы.

Маргарет с достоинством и пониманием приняла необходимость отменить свадебное путешествие — у Джона было так много забот на фабрике! — но дела все не кончались, муж постоянно пропадал на работе, а ее собственные дни стали унылыми и безликими. Она читала книги, почти не помня сюжета, что-то вышивала, забывая незаконченное рукоделие в разных уголках дома, жила, потеряв смысл. Маргарет так и не завела подруг в Милтоне, а женские кружки навевали на нее сон. Единственной отдушиной были визиты к Хиггинсам, однако замужней женщине не пристало разгуливать одной по вечерам, так что даже это невинное развлечение пришлось оставить. Если бы кто-нибудь спросил Маргарет, чем она занималась вчера или позавчера, она не смогла бы ответить, потому что каждый день был похож на предыдущий. Никогда в жизни она не скучала так, как эти три месяца после замужества! Вместо неспешных прогулок под руку с Джоном и долгих семейных вечеров — пустой дом и бесконечные наставления свекрови. Надо было остаться в Лондоне. Там, по крайней мере, можно поговорить с Эдит или послушать болтовню тети Шоу!

Маргарет захлопнула книгу и подошла к окну. Во дворе суетились рабочие, похожие в пелене дождя на огромных муравьев, разгружающих огромные тюки хлопка. Промокший управляющий что-то кричал и, жестикулируя руками, дирижировал этим, казалось бы, хаотичным движением. Фабрика жила, и Маргарет была рада, но…

— А, вот ты где! — Голос миссис Торнтон заставил вздрогнуть. — Приятное зрелище, не так ли? — Она подошла к окну и довольно улыбнулась. — Фабрика работает, и я так горжусь своим сыном — он опять оказался победителем.

Маргарет уже открыла было рот, желая напомнить, что в этом есть и ее заслуга тоже, но предпочла промолчать.

— К чаю придет Фанни, — добавила миссис Торнтон. — Она обещала взять с собой своего очаровательного малютку.

Она пристально посмотрела на Маргарет, и та лишь вымученно улыбнулась и бесцветно ответила:

— О, это было бы здорово.

Миссис Торнтон взяла из рук невестки книгу, бросила взгляд на заголовок и устроилась на диване.

— Прости, что лезу не в свое дело, — начала она, машинально перелистывая страницы, — но я должна тебя спросить.

Маргарет напряглась, уже зная вопрос. В последнее время миссис Торнтон часто возвращалась к этой болезненной теме.

— Ты была у доктора, которого я тебе посоветовала?

Маргарет покраснела.

— Да. Он сказал, что я абсолютно здорова.

— Пойми, это важно. Вы женаты уже три месяца, и я с нетерпением жду внука...

— У вас уже есть внук, — пробормотала Маргарет.

— И Джон будет счастлив, если у него наконец-то родится сын, — не обращая внимания на возражения, продолжала миссис Торнтон.

— Думаете, я этого не хочу? — с жаром ответила Маргарет.

Будто это она виновата в том, что у них нет ребенка! Джон вечно на фабрике, устает так, что по вечерам сил хватает только на то, чтобы мило улыбнуться и уснуть. Маргарет очень любила мужа и в редкие моменты близости страстно отдавалась ему, наслаждаясь полным соединением душ и тел. Эти минуты были для нее бесценны, и она с огромной радостью повторяла бы приятный процесс каждый день, но не знала, как заставить мужа пораньше приходить с работы или хотя бы не засыпать сразу после ужина.

— Дорогая, я лишь хочу тебе добра… — начала миссис Торнтон успокаивающе, и только небрежно брошенная на столик книга выдала ее раздражение.

— Тогда уговорите Джона меньше времени проводить на фабрике!

— Это немыслимо! — взорвалась она. — Мой сын едва не разорился, и сейчас, когда нужно выполнять обязательства перед заказчиками особенно тщательно, он не может бросить все. После вашей неожиданной свадьбы по городу поползли слухи, что он женился на деньгах.

— Тогда не все ли равно? — Маргарет тоже едва сдерживалась. — Моих денег с излишком хватило бы, чтобы рассчитаться со всеми долгами и найти для фабрики хорошего управляющего. А сам Джон мог бы для разнообразия проводить больше времени со своей семьей!

Миссис Торнтон вскочила с дивана вне себя от ярости.

— Надеюсь, Маргарет, ты никогда не выскажешь подобные мысли моему сыну.

Какое-то время обе женщины стояли друг напротив друга, кипя от возмущения. Воздух между ними настолько наэлектризовался, что казалось, еще чуть-чуть — и ударит молния. Разрядить обстановку мог лишь кто-то третий, и он не замедлил появиться.

— Пакет для миссис Торнтон, - возвестила вошедшая служанка.

Обе миссис Торнтон почти одновременно протянули руки к свертку, и девушка растерялась, не зная, кому из них отдать пакет.

— Ты можешь идти, Джейн, — прозвучал властный голос Ханны.

Маргарет отвернулась, признавая поражение, и прижала ладонь к стеклу — не она была хозяйкой в этом доме. Да и будет ли вообще когда-нибудь? Она старалась не смотреть, как миссис Торнтон разворачивает пакет, но против воли все равно поглядывала из-под опущенных ресниц.

Ханна разорвала бумагу и пробежала глазами небольшую записку, выпавшую из свертка.

— Это тебе, Маргарет, — несколько сконфуженно произнесла она, передавая пакет. — Прости, я никак не привыкну, что мы обе носим одну и ту же фамилию.

Последняя фраза прозвучала едко, но Маргарет решила не обращать на тон свекрови никакого внимания — не было настроения вести сегодня домашние войны. Она молча взяла сверток и отправилась в свою комнату.

— Не забудь, что к чаю у нас гости! — напомнила миссис Торнтон.

День был безнадежно испорчен. У Маргарет еще был шанс надеть шляпку и ускользнуть на прогулку, но на улице шел дождь, отрезавший все пути к отступлению. Значит, придется терпеть глупую болтовню Фанни и новые намеки на неспособность зачать ребенка. И сказаться больной уже не получится!

Полная грустных мыслей, Маргарет устроилась на стуле у окна и развернула записку из свертка.

«Дорогая Маргарет!
Мне так не хочется, чтобы ты грустила. В любой ситуации всегда можно найти свои плюсы, и я надеюсь, что эта книга поможет тебе.
С любовью, Эдит».

Это было так похоже на кузину! Маргарет против воли улыбнулась и взяла в руки увесистую книгу, предусмотрительно упакованную в два слоя бумаги. Нет ничего лучше предвкушения, когда ты разворачиваешь подарок, с детским восторгом ожидая чуда. И Маргарет растягивала удовольствие, осторожно снимая упаковку.

Сначала ее весьма озадачил заголовок на французском языке, который она, к стыду своему, знала очень посредственно. Однако, открыв книгу, Маргарет поняла, что такое просто не могло быть издано в Англии. Боже мой! Она покраснела, только глянув на иллюстрации. Как могло Эдит прийти в голову прислать ей подобный подарок? И вслед за этим пришло осознание: только что эту книгу едва не увидела миссис Торнтон. Да с ней бы удар случился! Маргарет захлопнула книгу и заметила, как сильно сбилось ее дыхание. Если такой эффект производит мимолетный взгляд на картинки, что будет, если она начнет читать? И что скажет Джон?

Отдышавшись, Маргарет попыталась рассуждать спокойно. Во-первых, Эдит наверняка изучила эту книгу вдоль и поперек и уж точно нашла ее весьма любопытной – в Лондоне вообще смотрят на многие вещи шире, чем в провинции. Во-вторых, Джону совсем не обязательно знать про подарок, его реакция будет неоднозначной и вряд ли радостной. В-третьих, Маргарет просто обязана прочитать эту книгу!

Она снова открыла том и уставилась на иллюстрацию, чувствуя, как лицо заливается краской. Люди действительно это делают? Любопытство разрасталось в ней, застилая стыдливость, и Маргарет перелистнула страницу, переходя к следующей картинке. Ах, если бы она знала французский чуть лучше!

2.

— Передай мне, пожалуйста, кекс, моя дорогая, — попросила Фанни.

Маргарет вздрогнула, выныривая из своих размышлений, и протянула руку к тарелке.

— Пожалуйста.

Нужно быть более внимательной! Но Маргарет, едва оторвавшаяся от книги, не могла сосредоточиться. Мысли то и дело ускользали, поэтому поддерживать разговор было чудовищно трудно. К счастью, ее участие почти не требовалось — Фанни любила поболтать:

— А еще я видела чудесное кружево. Оно очень подойдет к твоему коричневому платью, Маргарет. Как жаль, что ты предпочитаешь такие блеклые цвета! Но кружевной воротник способен сотворить чудо даже с твоими скучными туалетами. — Фанни продолжала говорить, даже не задумываясь о словах — чувство такта у нее отсутствовало напрочь. — А хочешь, я дам адрес своей швеи? Конечно, у нее полно заказов, ведь почти все милтонские модники одеваются у нее, но по моей рекомендации она обязательно…

Маргарет переключилась на чашку. Этот сервиз ей подарила тетя Шоу на свадьбу: белый фарфор с фиолетовыми прожилками был так тонок, что, казалось, просвечивает. Подобного в Милтоне не встретишь — здесь предпочитают добротность изяществу. Но Маргарет любила красивые вещи, ей доставляло удовольствие держать в руках хрупкую чашку или наливать чай из пузатого белоснежного чайника.

— Мама, у Фрэнсиса прорезался первый зубик. — Когда же она замолчит? — Это было ужасно! Он все плакал и плакал, а эта бестолковая няня не могла его успокоить. Я промучилась без сна всю ночь! В наше время найти хорошую няню почти невозможно. И не нужно улыбаться, Маргарет, когда у тебя появится ребенок, ты меня поймешь. Быть матерью временами так утомительно! Вот вчера, например, мне пришлось пропустить концерт. Конечно, никакая жертва ради сына не может быть слишком велика, — пафосно заметила она, — но я не могу жить без музыки.

— Еще чаю? — спросила Маргарет, дождавшись смысловой паузы.

— Да, спасибо.

Фанни передала свою чашку и продолжила:

— Ты все так же не хочешь брать уроки музыки, Маргарет?

— Гораздо охотнее я бы брала уроки французского.

— Французского… — разочарованно протянула Фанни. — Зачем тебе это? Ты же уже вышла замуж.

Маргарет едва не пролила чай на ослепительно белую скатерть, не уловив смысла в последней фразе.

— Да, дорогая, чем может помочь тебе французский язык в семейной жизни? Джон все равно его не знает.

«Очень даже многим», — подумала Маргарет, помня о заветной книге, спрятанной под матрасом.

К счастью, озвучивать ответ ей не пришлось, в комнате появился Джон.

— Какая радость, что ты пришел пораньше! — защебетала Фанни.

— Я не мог пропустить визит моего племянника, — с улыбкой ответил Джон, подходя к жене и целуя ее в щеку. — И где же маленький Фрэнсис?

Фанни нахмурилась:

— Я велела няне унести его домой — он капризничает.

— Жаль.

Маргарет наблюдала за мужем, отчаянно борясь с неподобающими мыслями. В памяти то и дело всплывали картинки из злополучной книжки, только вместо безликих людей она видела себя и Джона. Щеки ее раскраснелись, а в глазах появился лихорадочный огонек.

— Я… Я распоряжусь относительно чая,— быстро пробормотала она, вскочив с места. — Нужна еще одна чашка.

— Что с тобой? — Джон поймал ее руку. — Ты не здорова?

— Да, Маргарет, ты вся горишь, — заметила миссис Торнтон.

— Все в порядке, — излишне быстро пробормотала она, задев чашку.

Коричневое пятно моментально расползлось по белой скатерти.

— Давай я провожу тебя в спальню, — заботливо предложил Джон. — Тебе нужно прилечь.

Маргарет задрожала от предвкушения.

— Да, пожалуй. Извините, мне что-то действительно нехорошо.

Рука Джона легла ей на талию, нежно поддерживая, и Маргарет в смятении даже не услышала тихого голоса свекрови:

— Я же говорила, что у нее слабое здоровье.

По пути в спальню Маргарет думала только о картинках из книжки. Живое воображение играло с ней злые шутки, воспроизводя перед глазами сценки с участием ее и Джона. Однако сам муж не делал никаких попыток приблизить желаемое. Он тактично отвернулся, пока Маргарет снимала платье, а потом заботливо подоткнул одеяло.

— Тебе лучше?

В другое время ее сердце облилось бы медом от его ласковой улыбки, но сейчас она чувствовала лишь разочарование.

— Посиди со мной, Джон, — попросила Маргарет, лихорадочно желая протянуть время, пока ей в голову не придет какая-нибудь блестящая идея. — Ты так редко балуешь меня своим вниманием.

— Но Фанни…

— Фанни прекрасно развлечет твоя мать. — Она вцепилась в его рукав, не желая отпускать. — Ты нужен мне…

Джон тепло улыбнулся и устроился рядом.

— И что мы будем делать, моя любимая жена? — мягко произнес он. — Хочешь, я почитаю тебе?

Маргарет из последних сил собрала остатки самообладания и хорошего воспитания, чтобы ни одно крепкое слово из тех, что частенько используют рабочие с фабрики, не сорвалось с ее губ.

— Поцелуй меня, — вместо этого попросила она.

Торнтон осторожно прикоснулся губами к ее лбу.

«И все?» — пронеслось в голове.

Маргарет вытащила руки из-под одеяла и обняла мужа, прижимаясь к нему изо всех сил. На ней была лишь тонкая сорочка, которая не скрывала ни одного соблазнительного изгиба ее тела. Губы жадно прильнули к его губам, и в какой-то момент Джон тоже обнял ее. Маргарет откинула одеяло, перекатываясь на мужа, ни на секунду не прерывая поцелуй, не давая ему возможности возразить. Как же там было на картинке? Пальцы сами расстегивали пуговицы на его рубашке. Одну за одной. К удивлению, Джон даже не сопротивлялся. Последнее, о чем Маргарет успела внятно подумать, было: «Благослови Бог Эдит и французов».

3.

Ветер задувал сквозь щели оконной рамы, заставляя колыхаться посеревшую от пыли занавеску. В комнате так холодно, что руки мерзнут, и Маргарет приходится согревать их своим дыханием. Хорошо бы сейчас оказаться у камина!

Она отложила перо и захлопнула словарь. Продираться через дебри французской грамматики было непросто, но врожденное упрямство и нежелание отступать заставляли довести дело до конца. Поля книги пестрели пометками и рисунками — следами кропотливого труда. Сама Маргарет уже не краснела, читая текст и разглядывая картинки, но хранить книгу дома все-таки не решалась: никакая пламенная речь в защиту этого чтива не смогла бы сдержать миссис Торнтон от лекции о неподобающем поведении невестки. Реакцию же Джона вообще предсказать было трудно. Вот потому, вдохновленная первой победой, Маргарет уже на следующий вечер сидела у Хиггинсов, прижимая к груди сверток.

Мери всегда была девушкой доброй, но недалекой. Она улыбалась, наливая чай, но совершенно не понимала намеков. Маргарет вся измучилась, придумывая, как еще объяснить девушке, для чего ей нужна хоть самая крошечная комнатка. Мери все говорила и говорила: об отце, соседях, жалела свою подругу Мардж, потому что той нужно было уехать на месяц проведать больную мать, а денег, чтобы заплатить за жилье за все это время и сохранить его за собой, у нее не было. Маргарет машинально кивала головой, едва не заснув, но на последних словах встрепенулась и предложила помощь несчастной девушке:

— Конечно, Мардж не примет благотворительности, но если обставить так, что все это время комнатой буду пользоваться я… — Маргарет даже дыхание задержала, пока ждала ответ.

— Это было бы чудесно! — воскликнула Мери и некстати добавила: — Но вам-то зачем? Там довольно холодно и неуютно.

Маргарет даже зубами скрипнула.

— Я принесу туда несколько книг. Это же просто помощь бедной девушке!

К счастью, Мери не обременяла свой разум ненужными размышлениями и выводами. Она всегда мыслила прямолинейно, а не доверять Маргарет причин не было. Через час все формальности были улажены, а девушки, довольные друг другом, пили чай в небольшой комнатке, которая на ближайшее время оказывалась в полном распоряжении миссис Джон Торнтон.

Маргарет улыбнулась, вспоминая, как здорово все устроилось. Теперь у нее есть место, где можно оставить заветную книгу, не боясь, что кто-то сунет в нее нос, и есть время, которое можно провести с пользой, прилежно трудясь над переводом, а не ругаясь со свекровью. Вот, например, глава, которую Маргарет только что прочитала, настоятельно советовала появиться там, где не ждут, и устроить сюрприз. Время еще есть: можно навестить мужа на работе. Маргарет аккуратно сложила книги в стопку, закрыла чернильницу и, еще раз воскресив в памяти нужную главу, принялась собираться домой.

В осенних сумерках даже пестроцветье деревьев казалось серым, унылым. Красные листья, кружась, падали на мостовую, теряя свою нарядную красоту в грязи, и Маргарет, спеша по знакомому маршруту к дому, безжалостно топтала их ногами. Стремительно наступающая ночь скрадывала краски, обнажая неприглядную действительность, спрятанную днем за прекрасный фасад яркости цветов: обнажившиеся ветви, скользкую топь размытых дорожек, обветренные стены домов. Все умирает. И эта хрупкая красота осени, смытая дождем, разлетевшаяся с холодным ветром, скоро уступит место приближающейся зиме.

Но сейчас Маргарет не хотелось думать о листьях, а ее щеки пылали вовсе не от холода. Остановившись посреди двора, она пробежалась взглядом по окнам, выискивая застывшую фигуру миссис Торнтон, а потом решительно направилась к конторе.

Джон был на месте и что-то записывал в толстом гроссбухе – так сосредоточенно, что даже не заметил, как Маргарет появилась на пороге. Она аккуратно прикрыла за собой дверь и задержалась на пару секунд, переводя дыхание. Сердце стучало так громко, что заглушало даже гул станков. На какое-то мгновение ей вдруг стало страшно: вдруг он не поймет? Но отступать Маргарет не привыкла, а потому решительно двинулась к столу.

— Здравствуй, — срывающимся от напряжения голосом произнесла она.

Джон поднял голову и улыбнулся. Маргарет так любила эту улыбку, когда она сначала зарождается вспыхнувшим огоньком в глубине глаз, а потом разливается по губам. И в этот миг муж казался ей каким-то совершенным существом, лишенным недостатков. Как можно было не любить его?!

— Какой приятный сюрприз!

Джон встал, но Маргарет оказалась проворнее и, преодолев несколько шагов, разделяющих их, крепко прижалась к мужу.

— Я скучала! — лукаво произнесла она.

Он слегка отстранился и посмотрел ей в лицо. Его глаза цвета штормового моря льнули к ее, голубым. Маргарет потеряла чувство реальности, растворяясь в его взгляде: больше не было ни дождя за окном, ни холодной осени, ни шумной фабрики. Привстав на цыпочки, она потянулась к его губам, жадно целуя. В этом поцелуе не было ни капли нежности или стыдливости — только чистая незамутненная страсть. Дыхание срывалось. Маргарет окончательно потеряла голову, смахнув со стола бумаги, и присаживаясь на самый краешек. Только бы он не останавливался! Только бы не отпускал!

Первым опомнился Джон. Перехватив дрожащие пальчики жены, пытающиеся расстегнуть пуговицы то на его рубашке, то на собственном платье, он отстранился.

— Что ты… — Голос его дрожал и вибрировал.

Маргарет снова потянулась к нему, не желая прерывать столь приятный процесс.

— Нет, остановись на секунду… Слышишь?

Но она не желала слышать. И ждать тоже!

— Маргарет, ты ведешь себя, как…

Джон остановился, подбирая слова, но ей хватило и этого. Маргарет резко отстранилась, словно получив пощечину.

— Как кто?.. — медленно произнесла она.

— Ты же не можешь делать это здесь, в грязной конторе… Моя жена не опустится до такого!

— О, Джон. — Она бессильно опустилась на стул.

— Иди домой, дорогая, — мягко сказал он. — Я постараюсь прийти сегодня пораньше.

— Правда? — с надеждой спросила Маргарет.

— Когда я тебя обманывал? — Джон провел ладонью по ее щеке. — Ну, надень шляпку и иди!

Он так и не появился к ужину, и Маргарет, проклиная его толстокожесть, пообещала сама себе, что уж завтра точно найдет, чем пронять своего непутевого мужа.

4.

Джон растерянно мерил шагами спальню. Ну где же Маргарет? За последний час он уже несколько раз завязывал и развязывал галстук, подходил к окну и, наверное, порядком издергал прислугу, без конца справляясь, не появилась ли его жена дома.

Сегодня Фанни устраивала прием, о котором в последнее время было столько разговоров, что даже мама не выдержала хвастливую болтовню дочери, сказавшись нездоровой. Но пропустить званный ужин было невозможно даже под угрозой смерти. Миссис Торнтон давно уже собралась и сейчас сидела в гостиной, терпеливо ожидая сына с невесткой, но Маргарет все еще не было дома, а Джон…

Джон замер у окна, всматриваясь в пустоту. Черное зеркало оконного стекла разделило мир на две части. Он видел в нем отражение комнаты, но искаженное, словно вывернутое наизнанку. Джон смотрел и не узнавал привычных вещей: книгу, небрежно брошенную на покрывало, упавшую на пол булавку для галстука, ночную рубашку Маргарет. Зеркало над туалетным столиком перехватило отражение вывернутого мира, возвращая его вновь оконному стеклу. Словно завороженный, Джон смотрел в этот зеркальный коридор, не смея отвести взгляд, теряясь в лабиринте бесконечно повторяемых предметов. Он протянул руку, и все его отражения повторили этот жест.

Внизу что-то стукнуло, разрушая очарование момента, и Джон, вздрогнув, отошел от окна. Лучше спуститься в гостиную, к матери. Но и там он не обрел покой, продолжая бесцельно бродить от окна к двери и обратно. Ожидание — это то, что он никогда не любил. Маргарет появится прямо сейчас. Откроется дверь, и в лицо пахнет ночной свежестью — совершенно особый, ни на что не похожий запах.

Ханна придержала руку сына, когда он в очередной раз возвращался от окна. Джон остановился и опустился на колени рядом ее креслом.

— Маргарет должна скоро прийти, — тихо произнес он, уговаривая то ли себя, то ли мать.

— Тебе не кажется, что в последнее время она ведет себя странно? — Ханна взъерошила рукой волосы сына. — Каждый день уходит из дома, возвращается возбужденная и загадочно счастливая.

Джон прижался лбом к руке матери.

— Она просто берет уроки французского.

— Не будь глупцом, Джон! Уроки!.. Замужней женщине нужно думать о семье и детях, а не о французском! Ты слишком многое ей позволяешь.

— Мама… Ей просто скучно сидеть целыми днями дома.

— Ты всегда ее защищаешь… Так любишь, что не видишь ничего. А теперь и меня слушать не хочешь. Я всегда знала, что эта женщина отнимет тебя у меня. — Ханна театрально вздохнула, краем глаза покосившись на сына. Джон по-прежнему стоял на коленях, упираясь лбом в ее руку, словно искал защиты. — Хорошая жена должна сидеть дома, ждать мужа и уважать его мать, — заключила она.

Джон усмехнулся, поднялся и снова подошел к окну.

— Я верю Маргарет, мама.

Ханна проводила его взглядом и произнесла:

— Ты видел платья, которые она заказала? А в чем она разгуливает по дому теперь? Это же стыд! Откуда в благовоспитанной девушке все это?

Джон поморщился. Маргарет действительно в последнее время вела себя странно. Она приходила домой с сумерками — счастливая, раскрасневшаяся, довольная. В ней больше не было той сдержанности, которая сводила его с ума в первые недели их знакомства, на смену ей пришли смелость и дерзость. Даже в самые интимные минуты она не была смущенной или сконфуженной, а вела себя излишне… умело. Нельзя сказать, что это не нравилось Джону, но поведение Маргарет настораживало и ставило в тупик. Он никогда не думал, что женщина — тем более, его жена! — способна на такие штуки. И все же он никогда не любил ее сильнее, чем в эти дни.

— Джон, ты должен что-то сделать, — тихо произнесла мать.

— Но что? — Он оторвался от созерцания пустого двора и посмотрел на нее. — Я же не могу ей запретить…

— Можешь! — решительно ответила мать. — Можешь и должен! Все эти вечерние визиты к Хиггинсам или к учителю французского закончатся очень плохо. Ты же не хочешь, чтобы про твою жену болтали!

Джон отошел от окна и щедро плеснул себе брэнди. Ему всегда была свойственна умеренность в алкоголе, но сейчас просто необходимо выпить! Первый глоток обжег горло, после второго тепло разлилось по телу, и Джон наконец уселся в кресло, откинувшись на спинку.

— Мама, прошу тебя, — прикрыв глаза, медленно произнес он. — Маргарет никогда не позволит, чтобы о ней болтали.

— Ты забыл, что она уже дважды попадала на язычок нашей прислуге! Она твоя жена, и я должна уважать твой выбор, но, Джон, если ты не вмешаешься, я буду вынуждена…

Где-то внизу звякнул колокольчик, и бодрый голос Маргарет долетел до гостиной. Джон поднялся и, отставив стакан, вышел в переднюю.

— Дорогая, где ты пропадала? Нас ждут у Фанни.

Она слегка смутилась, а потом лукаво произнесла:

— Прости, Джон, я немного увлеклась. Буду готова через пятнадцать минут.

Маргарет снялa с себя шaрф, подошлa к мужу, чтобы его поцеловать, и Джон заметил, что она принесла с собой бодрящую свежесть ночи.

5.

Дни сменялись днями, но Маргарет по-прежнему пропадала на своих уроках французского. Ее не останавливали ни косые взгляды миссис Торнтон, ни едкие замечания Фанни, ни робкие протесты мужа. Иногда Джону казалось: даже если он ляжет поперек коридора, любимая жена перешагнет через него с ласковой улыбкой и отправится на эти чертовы уроки! Теперь он приходил домой гораздо раньше нее и проводил долгие часы, ожидая ее появления. Маргарет искренне радовалась такому положению вещей, но сидеть дома по-прежнему отказывалась. Сходя с ума днем, Джон компенсировал непокорность жены ночью единственным доступным ему способом — торжествуя над ее телом. Но чем жарче были их ночи, тем упорнее Маргарет уходила из дома.

Не зная, что и думать, Джон невольно прислушивался к словам матери, которые больно ранили его гордость. Он почти смирился с тем, что у Маргарет есть любовник, но не решался даже начать разговор об этом, отчаянно не желая ее потерять. Кроме того, личный опыт подсказывал, что не всякое поведение можно трактовать однозначно. Совершенно измучив себя предположениями и метаниями, Джон решился проследить за женой, чтобы узнать уже все наверняка и принять хоть какое-то решение.

И вот теперь он в нерешительности топтался у порога обшарпанного дома. Первым порывом было уйти отсюда, но желание узнать, чем же занимается его жена, перевесило. Он часто задумывался: какой же он — любовник Маргарет? Джон создавал его из всего, что в словах или в поведении жены казалось ему необъяснимым. Он начал анализировать каждое ее слово, отмечать мысли, не свойственные ей, поступки, которые раньше она никогда бы не сделала. И этот незнакомец рисовался настолько совершенным и превосходящим его, Джона, что становилось мерзко.

Решившись, он толкнул дверь, которая оказалась открытой, и увидел Маргарет. Любимая жена сидела за столом, закусив от усердия кончик языка между зубами, и что-то выводила на полях какой-то книги, время от времени сверяясь со словарем. Подняв голову, она жалобно всхлипнула и мгновенно захлопнула свою книгу.

— Джон… Что ты здесь делаешь?

— Это мой вопрос, Маргарет. Скажи…

Она поднялась во весь рост и задрожала:

— Как далеко ты заходишь! Что ты думаешь? Что я тут с мужчиной? А зачем он мне?..

Джон сделал шаг вперед и обнял ее. Холодный нос ткнулся ему в шею, а руки обвились вокруг его талии.

— Зачем ты здесь, Маргарет? — повторил он.

— Я хотела побыть наедине с собой, — прошептала она. — Я всего лишь читала!

Джон почувствовал, что с его плеч в один миг сняли всю тяжесть мира. Маргарет здесь, одна. Просто читает! Он разжал объятия и улыбнулся:

— И что читает моя дорогая искательница свободы?

Маргарет не успела даже возразить, когда Джон открыл книгу. Едва его взгляд упал на иллюстрацию, лицо моментально изменилось.

— Что это? – Его голос резал сталью.

— Эту книгу мне прислала кузина Эдит, — честно ответила Маргарет, понимая, что юлить бесполезно.

— Ты понимаешь, насколько это мерзко! Все эти картинки…

— Но, Джон! — в отчаянии вскричала Маргарет. — Они же помогли, понимаешь, — неожиданно перешла она на шепот. — Помогли… Ты стал чаще бывать дома и… — Она вдруг покраснела. — Быть со мной!

— Как могла ты, воспитанная леди, даже держать в руках эту книгу?! — Казалось, он ее даже не слышит, оглушенный собственными чувствами. — Теперь я понимаю, что все это время ты вела себя, как… Как…

— Как кто? — Маргарет застыла, глядя прямо ему в глаза.

— Как падшая женщина!

Она пошатнулась, словно от удара, вцепившись в спинку стула так, что побледнели костяшки пальцев.

— Значит, так… — Голос Маргарет стал бесцветным и тихим, словно кто-то отнял у нее все эмоции. — Вот кто я. Падшая женщина.

— Нет, Маргарет, нет, — в отчаянии произнес он. — Эта книга…

Она надела шляпку, не завязывая лент, и вылетела пулей на улицу. Прочь! Прочь от него, от надежды, от страстного желания что-то объяснить. Он не поймет.

Маргарет больше не желала оправдываться — она ни в чем не виновата! Если он считает ее падшей — пусть. Сегодня же она уедет в Лондон. Ей так нужна была передышка и кто-нибудь, кто поймет без слов, без ненужных объяснений.

Дождь хлестал по лицу, смешиваясь со слезами, мокрое платье липло к телу, а в ботинках противно чавкало, но Маргарет даже не замечала этого. Мутные потоки воды неслись по мостовой, исчезая в решетке водостока, двор фабрики превратился в озеро, вышедшее из берегов, которое жадно топило последние кусочки суши, попадающиеся ему на пути.

Дождь красив, когда ты сидишь в теплой комнате у окна, глядя на извивающиеся струйки на стекле, слушая мерный стук капель, разбивающихся о подоконник. В такие минуты можно помечтать или погрустить о несбывшемся, поддаться светлой меланхолии или написать несколько слов в дневнике. Но стоять на улице, чувствуя себя полной идиоткой, совершенно ни к чему.

Маргарет распахнула в дверь и прошла через переднюю, оставляя за собой мокрые следы, не обращая ни малейшего внимания ни на Джейн, которая суетилась рядом, ни на миссис Торнтон, которая пыталась остановить ее. Сегодня ей нет дела ни до чего! Скинув мокрое платье прямо на пол собственной спальни, Маргарет завернулась в одеяло, желая ничего не слышать. Ее колотил озноб. Она словно отключилась от внешнего мира, замкнувшись в своей обиде, словно в коконе, не замечая ничего вокруг.

Времени больше не было, оно замерло, испарилось. Все вокруг казалось мертвым, искусственным. Все двигались по кругу, кивая друг другу и расходясь — кукольный вальс. Одни и те же люди, одни и те же маски, нацепленные, чтобы скрыть истинные лица, эмоции и чувства. Тошно! Ее осуждают лишь за то, что она отличается от них, и любой поступок, выходящий за рамки их обыденности, будет расценен, как аморальный.

Маргарет не знала, сколько просидела в спасительной тишине и темноте своей комнаты. Из оцепенения ее вывел тихий голос Джона, зовущий ее по имени. Она подняла голову и перехватила его взгляд.

— Слава Богу, Маргарет, — выдохнул он. — Я думал, ты меня не услышишь.

— Ты пришел проводить меня в Лондон? — устало спросила она.

— Глупая! — Джон сгреб ее в охапку, до боли стискивая в объятиях. — Я никуда тебя не отпущу.

— Но книга…

— Я просмотрел ее, Маргарет, — отозвался он, целуя ее в нос. — Сидел, разбирая все твои пометки на полях. Я знаю, зачем ты переводила ее.

Она кивнула, не находя сил для ответа. Да и зачем? Все это было сейчас ненужным и лишним.

— Мистер, Торнтон… — В дверь тихонько постучали, и в комнату вошла Джейн. — Доктор пришел.

— Это еще зачем? — подозрительно поинтересовалась Маргарет.

— Глупая и самоуверенная моя девочка! — Джон уложил ее в постель и подоткнул одеяло. — Ты так промокла, что доктор должен тебя осмотреть.

Джон вышел. Ему сейчас тоже не повредило бы немного согреться. Пожалуй, брэнди подойдет. Миссис Торнтон протянула сыну бокал и вопросительно посмотрела на него.

— Думаю, спрашивать тебя о чем-либо не имеет смысла?

— Мы были оба неправы, мама. — Джон покачал головой. — Маргарет не сделала ничего, за что ее можно было бы осудить. Она чиста перед Богом и людьми, и я никогда не нашел бы более подходящую жену.

Миссис Торнтон усмехнулась.

— Быть может, мне пора смириться с твоим выбором?

Джон хотел ответить, но доктор, которого ввела в гостиную Джейн, не дал ему возможности.

— Она в порядке? — поинтересовалась миссис Торнтон.

— Несколько дней постельного режима, горячий чай — и с Маргарет все будет хорошо.

— Спасибо, доктор, — выдохнул Джон.

— Вы должны теперь заботиться о своей жене еще тщательнее. Она слишком импульсивная и нервная, а в ее положении это опасно.

— В ее положении?.. — протянула миссис Торнтон.

— Маргарет ждет ребенка, — улыбнулся доктор.

Джон сам не заметил, что перестал дышать, пока скребущая боль в легких не напомнила о необходимости вдохнуть.

— Теперь мне точно придется полюбить ее, — улыбнулась миссис Торнтон. — Даже если она продолжит брать уроки французского.

@темы: фикрайтерское

---

Клип

Так, я пока решила не забивать весь дайри своей писаниной с ЗФБ, а вместо этого принесу, пожалуй, самое командное и самое нервотрепное... Ну да, я про Ричард-ТВ)) Здесь моей работы почти не было, тут заслуга других наших замечательных сокомандников:
тексты сюжетов: 004 сткглм, Sorena (Встреча в Ривенделле и Эреборский зоопарк)
начитка: 004 сткглм, 006 сткглм, (сюжеты про Викария и Армитиджа), tavvitar (Сэмпл "реклама от РичардТВ")
видеоряд сюжетов: 004 сткглм, VaLara (Встреча в Ривенделле, Гай, Дракончик)
сведение: 004 сткглм
Но это действительно была мозговыносящая работа. Особенно заливка ее за полчаса до полуночи

Название: Ричард ТВ
Автор текста: WTF RA 2014
Монтаж: WTF RA 2014
Форма: клип
Продолжительность: 6 минут
Жанр: трэш и угар выпуск новостей
Рейтинг: PG13
Краткое содержание: Медиа-холдинг RA style освещает последние события фандома.

---

Мое второе я

Кажется, сто лет прошло с тех пор, как была написана эта вещь. Пусть, что ли, тоже пока полежит тут))

Название: Мое второе Я
Автор: LeKa aka Sorena
Размер: Мини
Рейтинг: PG-13
От автора: Конкурсная работа на заданную тему.

…если ты на самом деле такой... всемогущий, всесильный, всепонимающий... разберись! Загляни в мою душу, я знаю, там есть всё, что тебе надо. Должно быть. … Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу, – ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!..
Аркадий и Борис Стругацкие

Сегодня я опять видел Лизу. Как странно! Я почти не помню ее такой. Длинные вьющиеся волосы цвета опавших листьев, широко распахнутые серые глаза и белая, почти прозрачная кожа. Лиза снова улыбалась, и эта лукавая улыбка, блуждавшая по припухшим губам, будила во мне желание и надежду.

Я распахнул глаза и еще долго смотрел в черную пустоту комнаты. До рассвета оставалось еще несколько часов, но спать больше не хотелось. Я искренне пытался, но не смог. Стоило мне закрыть глаза, я видел Лизу – красивую, нежную, бесконечно любимую мою покойную жену. С тех пор, как ее не стало, прошло уже несколько месяцев, но я так и не научился жить. Блуждая в бесконечном мраке своих сожалений и скорби, я проводил дни, бесполезно слоняясь по дому – без цели, без дела, злясь на самого себя за это и отчаянно боясь ночи. Стоило мне провалиться в сон, я видел одно и то же: худенькая, бледная, изможденная женщина в прозрачном стерильном кубе палаты прикладывает руку к стеклу в отчаянной попытке дотянуться до меня. Она что-то говорит, но я не могу ее слышать: я заворожено смотрю, как шевелятся ее искусанные губы, как в тусклых глазах стоят слезы. Прикладываю свою руку к ее руке, и между нами лишь тонкая прозрачная преграда, но она разделяет нас надежнее, чем самая прочная стальная стена.

Я просыпался от собственного крика, давно перестав различать сны и реальность. Они переплелись так тесно, что отделить одно от другого было почти невозможно. Я начал забывать, как звучал голос Лизы, как она улыбалась мне, как шептала слова любви. Все это, все наше счастье было перечеркнуто одним единственным словом – лейкоз. Я помню до мелочей тот день, когда чистенький доктор, опустив глаза, безразличным голосом сообщил мне, что у моей жены смертельная болезнь, победить которую можно, но шансов почти нет. Я помню его руки, сжимающие какую-то папку, помню шрам на его запястье, помню даже запах, исходящий от него, но совершенно не помню его лица. Как странно! Ведь именно с этого момента моя жизнь закончилась.

Лиза умирала долго, мучительно. Я не мог смотреть, как жизнерадостная девушка на моих глазах превращается в живой труп. Ее прекрасные волосы выпали после первого же сеанса химиотерапии, нежная кожа покрылась синяками, под глазами залегли черные тени. Мое отчаяние привело меня к религии. Я ставил свечи за ее здоровье, молился, приносил в ее палату иконы. Но ничего не помогало – Лиза сгорала, таяла, словно воск. Последним шансом для нее и для меня стала трансплантация костного мозга. Я продал квартиру, переехав в деревенский дом, доставшийся мне от отца, чтобы хватило денег найти и активировать для нее донора. Да я и сам отдал бы ей всю свою кровь, если бы она ей подходила.

В тот последний день я забежал к ней ненадолго, торопясь на встречу с деловым партнером. Никогда не прощу себя за это! Я должен был остаться с ней, стоя в этом проклятом коридоре перед стеклянной стеной ее палаты, но ушел. Не потому, что была такая уж необходимость, а потому, что просто не мог выдержать ее взгляд, полный отчаяния и боли.

Она ушла на рассвете. Я так и не успел с ней попрощаться, не успел сказать, как сильно я ее любил. С ее смертью моя жизнь тоже оборвалась. Разве можно назвать мое теперешнее жалкое существование жизнью? Часть меня умерла вместе с ней. Я не мог спать: ночные кошмары довели меня до такого состояния, что я стал бояться ночи, а наступающие сумерки приводили меня в ужас. Вот тогда я открыл, что алкоголь притупляет чувства, помогает расслабиться и даже поспать несколько часов. Но в снах по-прежнему была только Лиза, одна она. Каждую ночь я видел ее. Такую, как в последний раз, перед тем, как она ушла, оставив меня наедине с моей совестью.

Откинув одеяло, я встал. Холодный пол сразу же прилип к ступням. Я выругался и пошарил ногой, отыскивая тапки. Сунув в них ноги, почувствовал приятную шершавость войлока и улыбнулся, вспомнив, что тапки были сделаны из валенок, голенища которых сгорели на прошлогодней рыбалке. Поднявшись с кровати, я шагнул в темноту, инстинктивно направляясь к выходу, потому что точно знал, что он где-то здесь. Ловко манипулируя руками, я прошел первую дверь, помня, что через три шага нужно повернуть направо, а потом сделать еще восемь шагов и толкнуть дверь. Лучше ногой, потому что в прошлый раз я толкнул ее локтем и очень пожалел об этом. Шарить в темноте руками было бесполезно, поэтому я шел медленно, стараясь не отрывать ног от пола, словно на коньках. Инстинктивно почувствовав приближение двери, я вытянул руку, и моя ладонь прикоснулась к холодному шершавому дереву. Чертыхнувшись, я повернул ключ и толкнул открывшуюся дверь.

Темнота и тишина поразили меня. Очертания предметов терялись в чернильной пустоте ночи, растворяясь бесследно, будто не существовали вовсе. Я присел на крыльцо, прислонившись спиной к гладким балясинам перил, и с наслаждением закурил. Желтый кленовый лист, неизвестно откуда взявшийся, плавно упал мне на колени, заставив вздрогнуть от неожиданности. Я взял его в руки и провел пальцем по зеленым еще прожилкам. Лист был холодным, влажным, капельки тумана дрожали на его поверхности, как…как…слезы в ее глазах.

Нет, я не должен больше думать о Лизе! Я безжалостно смял в руке лист, уничтожая его хрупкую красоту и безмятежность, и отбросил его в сторону. «Господи! – пронеслось в голове. – Освободи меня от этого кошмара. Позволь мне умереть или дай жить, ведь не может же быть, чтобы я смог начать все сначала! Ты же знаешь, что будет для меня действительно лучше!»

Меня трясло, даже, несмотря на то, что необычайно теплый для сентября ветерок обволакивал, баюкал, успокаивая. Я вскочил на ноги и зашагал по тропинке к озеру. Глаза уже привыкли к темноте, и я мог видеть темные силуэты домов, утопающих в тумане, поднимающемся от воды. Он был неясным, таинственным, обволакивающим. Лес, излом холма, тропинка словно растворились в невесомой и неосязаемой среде, стали невидимками. Туман был везде. Он плыл над зелеными островками озера, клубился между ивами, купающими свои ветви в холодной воде, он жил своей собственной жизнью, перетекая из ниоткуда в никуда, похожий на мокрую комковатую вату. Я никогда не любил его, считая лишним, вязким, забивающим горло. Ни красоты, ни покоя в клубящихся холодных каплях пара я не находил. Это всего лишь такие мерзкие, мокрые, рваные клочья простуженного воздуха.

Я остановился, не желая идти дальше, не желая тонуть в молочной сырости тумана. Как тихо! Или это просто стук моего сердца заглушает все остальные звуки? Я хотел закричать, чтобы разбить эту тишину, чтобы почувствовать, понять, что это происходит со мной не во сне. Набрав в легкие воздух, я резко выдохнул: «Ааааа…» Крик полетел над озером, отражаясь от зеркала воды, теряясь и затихая где-то в лесу на том берегу. Неожиданно мне стало легче. Тяжелый камень, прижимающий мое сердце, скатился вместе с этим отчаянным криком, освобождая меня впервые с того дня, как умерла Лиза. Я улыбнулся, поднимая глаза к светлеющему небу. «Спасибо тебе, Господи!»

Шорох травы, чьи-то легкие шаги…

Или все это мне только кажется? Я развернулся, инстинктивно угадывая направление, откуда доносился странный звук. Действительно, в клочьях тумана вырисовывалась фигура девушки. Она шла, не торопясь, словно просто гуляла в сырости и тишине. Ее летнее белое платье совершенно промокло, облепив стройную фигурку, босые ноги были запачканы в земле, а рыжие волосы скрутились в упругие пружинки кудряшек. Я пошатнулся – девушка настолько напоминала Лизу, что мое сердце отчаянно заныло, обдавая тело волной боли. И все же это была не она. Подавив в себе желание обнять незнакомку, я сделал несколько шагов ей навстречу.

- Здравствуйте, - едва слышно пробормотал я.

- Здравствуйте, - звонко ответила девушка, и лицо ее озарилось улыбкой. – По-моему, я немного заблудилась.

Она повела плечами и вздрогнула от холода.

- Я помогу вам, - лихорадочно заговорил я, прикидывая, достаточно ли еще теплая в доме печка. – Пойдемте ко мне. Вы согреетесь, я напою вас чаем, а потом…

Не пойдет! Разве мыслимо, чтобы такая красота и хрупкость доверились первому встречному мужику, да еще такого странного неопрятного вида? Впервые за много месяцев я задумался о собственной внешности, и воспоминание о том, что я вчера видел в зеркале, меня не порадовало. Почему-то мне хотелось произвести на незнакомку благоприятное впечатление.

- Согласна, - засмеялась она.

Я пропустил ее в дом, задержавшись только для того, чтобы взять дров для печи. Больше всего на свете я боялся, что девушка передумает и снова пропадет в тяжелом тумане. Нужно ее согреть. Должно быть, она совсем продрогла в этом летнем платье. Как жаль, что у меня не осталось ни одной вещи Лизы – после ее смерти я сжег все, что напоминало мне о ней, в тщетной попытке забыть обо всем.

Незнакомка забралась в кресло, поджав под себя ноги и рассеянно перебирая пряди рыжих волос.

- Сейчас будет тепло, - пообещал я, подкидывая сухие березовые поленья в печь. Огонь жадно набросился на них, словно изголодавшись без пищи.

Старый чайник, потемневший от сажи, зашумел, зашипел, выплескивая кипящую воду из носика. Струйки пара тотчас же взметнулись вверх, клубясь и извиваясь, как туман за окном. Я насыпал в фарфоровый чайник чай, положил ароматные травы и залил кипятком. Живительное тепло, исходящее от печки, теплый свет от торшера на длинной ноге, похожего на мухомор, придавали комнате уют, разгоняя сырость предрассветной тьмы. Я налил чай и расслабился, погружаясь в ленивую дремоту. Проваливаясь в сон, я успел пожалеть, что он настиг меня именно сейчас.

***

Открыв глаза, я первым делом бросил взгляд на кресло. Незнакомка сидела в той же позе, поджав ноги под себя, и тоже дремала. Остывший чай, так и не тронутый подернулся пленкой. Интересно, сколько же времени прошло? За окном уже давно рассвело, и теплые лучики солнца скользили по желтым листьям кленов, по багрянцу девичьего винограда, обвивающего столбики крыльца. Я подкинул еще дров и украдкой посмотрел на незнакомку. До меня вдруг дошло, что я впервые спал без сновидений. Ну, надо же! Руки тряслись, но это все ерунда. Открыв шкафчик, я вытащил бутылку водки и налил себе рюмку. Сейчас все пройдет! Это всего лишь последствия вчерашних возлияний. Почистив зубы, я долго и с удовольствием плескал в лицо холодной водой, пока руки не озябли, и ведро не опустело. До чего же хорошо! Еще раз обернувшись на спящую незнакомку, я толкнул дверь и вышел на улицу, прихватив с собой ведро.

Теплая прозрачность и свежесть сентябрьского утра быстро прогнала остатки сна и лени. Захотелось петь и искренне улыбаться. Вращая скрипучий ворот колодца, я думал о незнакомке, которая одним своим присутствием разогнала боль и страдания моей измученной души. Я помахал рукой проходящему мимо деду Прохору и подхватил ведро, переливая воду.

- Приветствую. – Густой, низкий голос соседа прозвучал почти над ухом.

- Здравствуйте, - улыбнулся я.

- Я вижу, у тебя хорошее настроение, - заметил Прохор.

- Не жалуюсь.

- А нет ли у тебя случайно сахара? В долг, - уточнил старик, переходя на шепот.

- Есть, - отозвался я и пошел к дому.

- Видишь, какое дело, сосед, - продолжал объяснять дед, - моя-то денег дала на сахар, а нам с мужиками на чекушку не хватило. Вот мы и… - Он обиженно шмыгнул носом и засопел. – А утром ей чай пить приспичило, а сахара-то и нет. Ты уж выручи, а?

Я открыл дверь в дом и пропустил его вперед. Он увидел початую бутылку на столе и громко, с вожделением сглотнул:

- Ты это… Уважь старика…

Я молча налил рюмку водки и протянул ему. Дед по-хозяйски взял ее рукой, посмотрел на свет, выпил и довольно крякнул.

- Тихо ты! – огрызнулся я. – Человека разбудишь!

Дед Прохор проследил за направлением моей руки, а потом принялся озираться.

- Где?

- Да вот в кресле!

Он хмыкнул и с вожделением покосился на бутылку.

- Вот тебе сахар, - произнес я, протягивая целую пачку. – И проваливай!

Он потоптался еще немного, но, покорно взяв коробку, ушел.

Тихо, стараясь не разбудить незнакомку, я подошел к ней. Ее лицо было таким безмятежным, таким красивым. Неожиданно ее глаза распахнулись, и она вскочила.

- Зачем ты показал ему меня? – закричала она. – Теперь они точно меня найдут!

- Кто «они»? – опешил я.

- Те, кто хочет моей смерти! Он приведет их… Продаст меня за бутылку водки… - Я больше ничего не понимал. Девушка была сильно напугана, она дрожала всем телом, прижимая руки к губам. – Я должна уйти!

- Нет! - Наверное, в моем голосе прозвучали истерические нотки, но я не мог ее потерять сейчас, когда жизнь снова заиграла яркими красками, даря мне самое главное – надежду. – Я увезу тебя!

Она улыбнулась:

- Ты сделаешь это для меня?

- Да.

Как я жил без нее? Мысль о том, что кто-то может причинить ей зло, вызывала во мне ярость. Я мог бы убить ее врага также просто, как надоедливого комара или муху. Грани дозволенного становились для меня все более размытыми, нечеткими.

Я побросал в сумку документы, деньги и вышел на улицу. Что-то меня все же беспокоило. Кто она такая? Откуда пришла? От кого убегает?

Как и предсказывала незнакомка, у калитки уже собрались люди. Дед Прохор размахивал руками, показывая на меня, и что-то рассказывал.

- Кто ты? – спросил я ее, остановившись на крыльце.

- Я расскажу тебе все, только позже, – пообещала незнакомка, беспокойно оглядываясь на моих соседей, столпившихся у калитки.

Я с ненавистью посмотрел на них. С этого момента любой человек, покушающийся на нее, - мой враг. Все они хотят забрать у меня единственный смысл моей жизни – девушку, которую послал мне Бог. Я даже не сомневался, что все было именно так.

- Закрой глаза, - попросила незнакомка и лукаво добавила: - Не подглядывай.

Я зажмурился, облокотившись на перила. Что-то легкое, невесомое коснулось моих губ на мгновение, но сразу же пропало. Нет! Я хочу больше! Я протянул к ней руки, но они схватили лишь воздух.

- Не обманывай, - засмеялась девушка.

Я застонал. Она права. Тысячу раз права! Сначала я должен увезти ее подальше от этих жадных, липких взглядов.

- Садись, быстро! – крикнул я девушке, открывая дверь мой старенькой машины.

Она скользнула в салон и вжалась в кресло. Люди зашумели с неодобрением, какой-то мальчик захохотал, но мне было наплевать на них. В конце концов, кто они такие, чтобы указывать мне, что делать? Я сел в машину и с остервенением воткнул ключ в замок зажигания.

- Убирайтесь! – заорал я на них, но никто не двинулся с места.

Ах, так! Я повернул ключ и воткнул заднюю передачу. Если они не хотят уходить по-хорошему, уйдут по-плохому. Не колеблясь, я отпустил сцепление и нажал на педаль газа. Машина взвыла и рванулась назад. Кажется, я кого-то задел, зато остальные разбежались. Дед Прохор, все еще сжимая в руках пачку сахара, отскочил к забору и заорал:

- Сосед, не дури! Куда это ты собрался?

- Не твое дело! – Я посмотрел на незнакомку, которая все еще с ужасом вжималась в спинку кресла, потом перевел взгляд на старика. – Убирайся с дороги!

Я резко выкрутил руль и воткнул первую передачу. Мотор зарычал, машина дернулась и заглохла, врезавшись в низенький заборчик, который тут же повалился, примяв какие-то уродливые цветы. От резкого толчка голова закружилась, и я беспомощно повис, запутавшись в ремне безопасности. Последнее, что я запомнил перед тем, как сознание покинуло меня, - прохладная рука незнакомки и ее чуть слышный шепот:

- Я с тобой.

***

Я проснулся в незнакомой комнате. Мерный стук дождевых капель, разбивающихся о жестяной подоконник, раздражал меня, вызывая приступы мигрени. Подняв голову, я попытался осмотреться. Через небольшое окошко в комнату лилась тьма, размывая очертания предметов. Комнатка была совсем крошечная, пустая, но она пугала меня. Я не мог вспомнить, как я здесь оказался, что тут делаю. В голове не было ни единой мысли. Я поднялся на ноги и пошарил рукой в темноте, нащупывая дверь, потом с силой толкнул ее и вышел.

От яркого света я на мгновение ослеп и потерял ориентацию, прислонившись к стене, но постепенно глаза привыкли к свету, и я увидел длинный пустой коридор со множеством дверей. Где я? Мысли разбегались, ускользали, не позволяя разобраться в сути происходящего, вспомнить! Что же, черт возьми, произошло? Я медленно пошел по коридору, готовый в любой момент защищаться или бежать, но людей по-прежнему не было. В одном из закутков я заметил стол, заваленный какими-то бумагами. Убедившись, что никого рядом нет, я подошел и с удивлением увидел папку со своим именем.

Внутри папки лежал небольшой лист, исписанный красивым, каллиграфическим почерком.

… Больной был доставлен в больницу в состоянии крайнего возбуждения, сопровождающегося галлюцинациями по типу делирия*…Опасен для себя и окружающих…

Папка выпала у меня из рук. Воспоминания возникали отрывочно, вспышками, словно всполохи молнии. Деревня… Туман… Девушка… Сердце болезненно сжалось, вызвав приступ дурноты, голова закружилась. Значит, они все-таки поймали ее. Я уперся в холодную стену и закричал – громко, отчаянно.

Со всех сторон ко мне уже бежали люди, какой-то врач в сердцах дернул меня за руку, улыбающаяся медсестра достала шприц и вколола мне какую-то отраву. Я замолчал. Фигуры, лица, окружающие меня, медленно расплывались, превращаясь в неясные пятна света и тени, а я проваливался в небытие. Туда, где ждала меня она – моя надежда, моя любовь.

Мое второе Я.
_____________
* Делирий (лат. delirium — безумие, бред) — психическое расстройство, протекающее с нарушением сознания. Характеризуется наличием истинных преимущественно зрительных, галлюцинаций и иллюзий. При этом сохраняются осознание собственной личности и опасностей. Эмоциональное состояние больного зависит от характера галлюцинаций. Больной может быть опасен для себя и окружающих. (с) Википедия

@темы: фикрайтерское

---

Цикл "Бусики"

Этот цикл родился в результате укуренности команды и отзывов читателей. Смысл был в том, чтобы показать взаимодействие героев с разными бусиками))
Вот две мои работы из цикла.

Это прямое продолжение фика "Королевские страсти". Тот самый "мой первый скромный рейтинговый слэш"
Название: Гномья пытка (цикл "Бусики")
Автор: WTF RA 2014 (Sorena)
Бета: WTF RA 2014 (Sorena)
Размер: драббл (851 слово)
Фандом: Hobbit/Хоббит
Пейринг: Трандуил/бусики/Торин
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: AU
Краткое содержание: Трандуил не предполагал, что у выражения: «Я сейчас тебе эти бусики в жопу засуну», — нет переносного значения.

Трандуил страдал. Он не предполагал, что у сочного выражения на кхуздуле: «Я сейчас тебе эти бусики в жопу засуну», — нет переносного значения, и гномы имеют ввиду именно то, о чем говорят. Теперь он лежал на своем ложе и думал о несправедливости жизни.

Нет, конечно, он мог бы примириться с неизбежным, если бы бусики были из тех самых самоцветов, что белее света звезд. Они могли бы сейчас освещать своим сиянием его богатый внутренний мир. К сожалению, то, что сейчас было внутри короля, ничего общего с вожделенными камнями не имело.

Трандуил поерзал на ложе, поудобнее пристраивая голову на медвежьей шкуре, стараясь не зацепить острыми зубцами рогатой короны тяжелое кованое изголовье — гномьей работы, между прочим! — и постарался расслабиться.

Первая бусина выскочила легко и непринужденно. На ощупь она была гладкой, круглой и теплой. Ободренный первой победой Трандуил потянул бусики увереннее и сразу задохнулся от нахлынувших ощущений — гремучей смеси боли и какого-то извращенного удовольствия. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли радужные круги. Никогда в своей длинной жизни ему не довелось испытывать подобное! Трандуил пытался понять: нравится это ему или нет, но никак не мог определиться. Единственное, чего хотелось — повторить. Он зажмурился и снова потянул за бусики.

Трандуил как раз пытался перевести дыхание, когда чья-то горячая ладонь опустилась на его обнаженную спину. Тонкая кожа сразу покрылась мурашками. Ладонь была мозолистой, шершавой — ничего общего с эльфийской нежностью.

— Больно? — низкий голос с хрипотцой отдавал легким чувством вины.

— Торин… — выдохнул Трандуил, но занятия своего не прервал.

Он задерживал дыхание всякий раз, как тянул за нитку бус, а потом с шумом выдыхал, наслаждаясь ощущениями. Нанизанные камни были разными по размеру и форме: то небольшие гладкие и круглые, то каплевидные, то бесформенные, с чуть сглаженными углами — такие можно было найти в море — а последняя вытащенная бусина так вовсе была большой, тяжелой и металлической.

— Не открывай глаза, — приказал Торин.

В его голосе было что-то доминирующее, заставляющее повиноваться, да и не осталось больше желания сопротивляться. Трандуил перекатился на бок, ощущая, как шершавая ладонь гнома чуть царапнула его кожу — все, как он мечтал!

— А теперь медленно…

Трандуил глубоко вдохнул, задержал дыхание и потянул за нить. Следующая бусина была просто огромной. Он непроизвольно сжался, причиняя себе еще большую боль, а из-под крепко сжатых ресниц выступили слезы. Трандуил застонал.

Губы Торина оказались именно такими, как он себе представлял: сухими, горячими. Нежными. Они подчиняли, сминали, заставляли каждую клеточку тела вскипать от восторга. Не отдавая себе отчет, Трандуил рванул бусики, вытаскивая следующий камень, умирая то ли от боли, то ли от наслаждения. Он закинул голову и закричал — надрывно, громко. И крик сразу утонул в поцелуе. Грубая щетина гнома царапала кожу, черные кудри переплелись с платиновыми прядями — разве могло быть что-то прекраснее?

Торин стиснул его правую руку и направил ее вниз — туда, где уже изнывал от желания напрягшийся член. Трандуил осторожно прикоснулся пальцами к собственной плоти, но гном не оставил никакого шанса на нежность, стискивая его ладонь своей, заставляя с силой сжать член. Еще минуту назад было невозможно представить, что чувства могут быть такими острыми. Трандуил судорожно вдохнул и замер, не в силах пошевелиться, но рука Торина заставила его руку двигаться. Сначала медленно, осторожно.

Вперед… Назад…

Губы Торина по контрасту с руками оставались нежными, почти невесомо касаясь губ Трандуила, давая тому возможность дышать.

Вперед… Назад…

Невыносимо медленно. Невыносимо приятно.

— А теперь снова вытаскивай бусы.

Трандуил уже плохо соображал. От наслаждения он окончательно потерял голову и лишь следовал указаниям.

Еще бусина. Кажется, на этот раз опять круглая. Но это больше не имело значения. Боль переплелась с удовольствием так крепко, что уже невозможно было отличить одно от другого.

Вперед… Назад…

Торин заставляет наращивать темп. Внутри что-то взрывается, тело Трандуила выгибается то в одну сторону, то в другую.

Стоны… Крик… Снова стоны… Судорожное дыхание…

Нельзя останавливаться, нельзя прерываться.

Вперед… Назад…

Все быстрее и быстрее. И сильная рука Торина не дает замедлиться. Его губы все еще рядом, Трандуил ощущает его дыхание, но поцелуя уже не жаждет — не хватает воздуха.

Боль… Наслаждение… Судорожное дыхание…

Трандуил словно плывет в пространстве. Больше нет ничего: ни дворца, ни эльфов, ни Лихолесья. Есть только острое болезненное удовольствие. Оно ведет все дальше и дальше вверх, в пустоту — туда, где в небе цвета волос Торина горят белоснежные самоцветы. И тело ломает, выкручивает судорогой. Трандуил кричит, а потом все тонет в вязкой темноте.

— Что случилось? С тобой все в порядке? — Голос прозвучал словно издалека.

— Торин, — едва слышно простонал больше ни на что не способный сейчас Трандуил, открывая глаза.

Перед ложем стоял Леголас. Его лицо выражало странную смесь брезгливости и озабоченности.

— Торин в темнице с остальными гномами, как и было приказано, — сказал он.

Трандуил медленно сел. Бессмертная его задница сразу едва не взорвалась от боли, заставляя сморщить безупречно прекрасное лицо.

— И он не выходил?

— Насколько мне известно, нет, — пожал плечами Леголас, отводя взгляд от склизкого влажного белого пятна на медвежьей шкуре.

Трандуил вздохнул, делая знак рукой, чтобы его оставили в покое.

Оставшись в одиночестве, он встал, зашипев от боли, и поднял с пола пресловутые бусики. Камни действительно были разными, и Трандуил рассматривал их внимательно, вспоминая ощущения от каждого. Наверное, это и были те самые пытки разъяренных гномов, о которых он когда-то слышал. Трандуил закрыл глаза, снова проигрывая в памяти произошедшее.

Интересно, что нужно сказать гному, чтобы еще раз вывести его из себя?


Название: Молитва (цикл "Бусики")
Автор: WTF RA 2014 (Sorena)
Бета: WTF RA 2014 (Sorena)
Фандом: Robin Hood/Робин Гуд
Пейринг: Гай Гисборн/четки/Неизвестная монахиня
Категория: гет
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Размер: драббл (899 слов)
Краткое содержание: а вы умеете «правильно» молиться?
Предупреждения: AU 6 серии 1 сезона.
От автора: Ну и куда мы без Гисборна? ))

— Гисбооорн! — Голос шерифа заставил Гая вздрогнуть. — Ты идиот! Какого черта ты приволок в замок эту монашку?

— Она была совершенно без сил.

— Это не наше дело!

— На нее и ее спутников напали разбойники. Это мог быть Гуд…

На лице шерифа проступило понимание, по губам скользнула хищная улыбка.

— Глаз с нее не своди! — приказал он.

Гай пожал плечами. Признаться, он не видел ничего устрашающего от обессилившей женщины, да еще и монахини. Ему с детства привили уважение и почтение к служителям божьим, но не менее сильным была и верность сюзерену, поэтому ему не пришлось долго раздумывать. Проводив взглядом довольного шерифа, Гай толкнул дверь и вошел в комнату монахини.
Она молилась, стоя на коленях на холодном полу, и, казалось, совершенно не слышала перепалки за дверью. Гай остановился, не решаясь потревожить девушку, и невольно залюбовался ею. Она была похожа на статую — неподвижную и прекрасную. Жили лишь пальцы, перебирающие четки. Гисборн, словно завороженный, смотрел, как крупные деревянные бусины перекатываются через указательный палец, исчезая в ладони.

— Не хотите присоединиться к моей молитве? — неожиданно спросила монахиня, и Гай, которого эти слова застали врасплох, судорожно выдохнул.

— Благодарю вас, но…

— Не спешите отказываться, сэр. — Она поднялась с колен и теперь смело смотрела ему в глаза. — Уверена, у такого красивого рыцаря много грехов.

Гисборн мог поклясться, что увидел в ее взгляде усмешку и вызов.

— Я привык молиться в одиночестве, — сдержанно произнес он.

— Напрасно. — Усмешка в голосе зазвучала гораздо сильнее. — Откуда вам знать, что вы умеете делать это правильно?

— Мои грехи слишком велики…

— Так велики, что даже монахиня не сможет отмолить их вместе с вами? Вы слишком недоверчивы, сэр. — Она подтолкнула его вперед и слегка нажала на плечи, заставляя опуститься на колени. — А теперь возьмите четки.

Гай попробовал произносить слова молитвы, но не мог сосредоточиться. Ему все время что-то мешало: то крики во дворе, то локоть девушки, прижимающийся к его руке.

— Нет, — заявил он, поднимаясь. — Я не могу.

На плечи снова надавили, и Гай покорно опустился.

— Я помогу вам, — произнесла девушка, и на глаза Гисборну опустилась повязка. — Так вы сможете сосредоточиться.

С завязанными глазами действительно стало легче, и Гай зашептал слова молитвы.

— Четки! — раздался шепот, и губы девушки коснулись его уха. — Что бы ни случилось, не отпускайте четки.

Ее прохладные ладони накрыли его, вызывая сладкую дрожь, разлетевшуюся по телу. Какое-то время их пальцы синхронно перебирали бусины, а затем руки девушки отправились в самостоятельное путешествие по его телу. Краем сознания Гай пожалел, что кожаное одеяние приглушает ощущения от прикосновений, но, взяв себя в руки, напомнил себе, что это монахиня, и ему нужно думать не о плотских удовольствиях, а о спасении души.

Впрочем, внятные мысли разлетелись, едва девушка прикоснулась к бугорку под шоссами. Дыхание сбилось, лишь пальцы продолжали послушно перебирать деревянные бусины. Ни о какой молитве речь уже не шла. Девушка снова огладила напрягшийся член одной рукой, а другой поднырнула под камизу, проведя ноготками по спине.

— Насколько крепка твоя вера? — прошептала она ему на ухо, легонько прикусывая мочку.

Гисборн застонал. Сейчас ему меньше всего хотелось думать о силе веры или молитвах. Он крепко прижал к себе девушку, но она вырвалась.

— Не нужно меня трогать, — рассердилась она. — Держите четки, — приказала она, развязывая шнурки на шоссах.

Гай вцепился в деревянные бусины так, что побелели костяшки.

— Вот так, — промурлыкала она, касаясь губами его шеи. — Теперь все верно.

Шнуровка ослабла, и Гисборн почувствовал, как напрягшийся член наконец-то освободился.

— А какую молитву сейчас прошепчет рыцарь? — поинтересовалась девушка, но Гай не успел ответить — острый язычок огладил его шею, скулы, а потом коснулся губ. В это же самое мгновение рука сжала набухшие от длительного воздержания яйца.

Гисборн перестал дышать. Ощущения были настолько остры, что он был готов кончить прямо сейчас. Наверное, девушка тоже это почувствовала, поэтому отстранилась, давая возможность перевести дух.

Сердце колотилось так, что становилось дурно. Больше всего Гаю хотелось сейчас сорвать с глаз дурацкую повязку, отшвырнуть четки и овладеть этой монахиней. Или кто она там на самом деле? Единственным сдерживающим фактором было лишь осознание, что медленные сладострастные пытки еще не закончены, а девушка явно умеет довести мужчину до исступления.
Ее маленькие пальчики снова вступили в игру, осторожно провели по его напряженному естеству, но отстранились, поднимаясь вверх по животу. Гай утробно зарычал, сжав деревянную бусину так, что она треснула.

Девушка как бы невзначай задела губами напряженный член, но снова отстранилась, а потом, расшалившись, лизнула его языком, провела от основания до самого кончика. Гисборн окончательно потерял способность соображать, волны острейшего наслаждения накатывали одна за одной.

Губы обхватили член, двигаясь вверх и вниз, а язык продолжал ласкать головку, едва оказывался на ней. Такого Гай еще никогда не испытывал. Вместо молитвы с его губ слетали лишь стоны, судорожно зажатые четки оказались в одной руке, а другой он все-таки поймал голову девушки и вцепился в капюшон.

Реальность мира потеряла всякий смысл, когда она, обхватила его член губами и погрузила в рот на всю длину. Гисборну показалось, что вместе с ним сейчас взрывается вся Вселенная. Тело сотрясала дрожь, и в такт с ней застучали раскатившиеся по полу бусины разорванных четок.

— Гисбооорн!

Никогда еще Гай не был близок к убийству шерифа, как в этот момент. Сорвав с глаз повязку, он неслушающимися дрожащими руками пытался зашнуровать шоссы. Бросив взгляд на монашку, он с удивлением обнаружил, что она тихо молится, стоя на коленях возле окна. Будто ничего и не было. Будто все произошедшее — лишь бред его воспаленного воображения. Гай поднялся на ноги и едва не упал, наступив на бусину. Нет, не бред.

— Гисбооорн!

Хорошо, у него еще будет время подумать, а сейчас — время службы. Гай бросил еще один взгляд на смиренную фигуру у окна и открыл дверь.

---

Королевские страсти

Несу к себе свои фики с ЗФБ. Идея этого родилась в командном чате после обсуждения второго

"Хоббита"

.
И спасибо  ritaritzy за ценные исторические дополнения.

Название: Королевские страсти
Автор: WTF RA 2014 (Sorena)
Бета: WTF RA 2014 ( ritaritzy)
Размер: драббл (966 слов)
Фандом: Hobbit/Хоббит
Персонажи: Трандуил/бусики/Торин
Категория: джен
Жанр: юмор, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Каждый король сходит с ума по-своему.

С самого нежного возраста у Трандуила было две тайных страсти.

С первой — тягой к украшениям из самоцветов — про прошествии пары тысячелетий он научился худо-бедно справляться. Трандуил не помнил, когда это началось, но еще на заре юности — когда-то же у эльфов бывает эта самая юность? — он щеголял бусиками и браслетиками. Кое-кто, конечно, косо посматривал на самоцветные камни, нанизанные на тонкие нити и блестящие в платиновой шевелюре юного эльфа, но с маленькими шалостями родни Тингола, памятуя о незавидной судьбе Лючиэнь, в Дориате давно смирились. Главное, чтобы не обзавелись маниями пострашнее.

Вторую же свою страсть Трандуил старался скрывать даже от себя. Получалось плохо. То ли кто-то его проклял, то ли само собой получилось, только не нравились ему гладкие прилизанные эльфы. Все в них было прекрасно: манеры, стать, изящество — но это совершенство отталкивало. Хотелось чего-то примитивного, грубого, волосатого. Он даже раздобыл где-то медвежью шкуру и засыпал, завернувшись в мех, чувствуя щекой ворсинки, щекочущие кожу.

Возможно, все бы обошлось легкой формой сумасшествия, но в какой-то проклятый Мелькором час Трандуил встретил на границе эльфийских владений гнома. Это обворожительное волосатое создание в недоумении хлопало ресницами — густыми! длинными!! — и многозначительно поглаживало боевой топор. Трандуил нервно сглотнул. Он попытался деликатно узнать пол гнома, но это оказалось не так-то просто! Гном сурово хмурился и в дискуссии не вступал. Обиженный таким невниманием к своей особе, Трандуил вернулся в Менегрот и остаток Первой, Вторую и большую половину Третьей эпохи посвятил борьбе с пагубными страстями. Борьбе, в том числе, и с оружием в руках.

К концу Третьей эпохи тяга к украшениям свелась к прекрасной рогатой короне с красными листочками, а тяга к волосатости — к домашнему животному, не менее рогатому, чем корона.

Трандуил был твердо уверен, что поборол низменные страсти и очень гордился собой, когда однажды до него дошла весть о прекраснейшем камне, который добыли гномы Эребора. Будучи ценителем самоцветов и вообще эстетом, король Трандуил не мог не приехать посмотреть на сокровище. Это была его роковая ошибка.

Не Аркенстон поразил его воображение, нет. Бусики из белых камней, что горят ярче звезд. И наследник рода Дурина, Торин… Здесь Трандуил окончательно потерял самоконтроль. Все, что он хотел, было на расстоянии вытянутой руки. Изумительные белоснежные камни и густые смоляные кудри Торина манили к себе с равной силой, лишая воли и покоя. Но проклятые гномы не позволили даже прикоснуться к своим драгоценностям, а ведь Трандуил был готов на все, только бы владеть ими! О! Он был бы нежен и ласков, как никто другой.

Шестьдесят лет ожидания! Время никогда не тянулось так долго для бессмертного эльфа! Сколько раз он представлял себе, как Торин, тряхнув черной шевелюрой, трется бородой о его белое плечо, оставляя тоненькие красные царапины на нежной эльфийской коже. Сколько раз во сне перебирал длинными пальцами камни, наслаждаясь их красотой.

Трандуил сходил с ума, отчаянно желая и того и другого. Навязчивые мысли преследовали постоянно. Он впадал в сомнамбулическое состояние и бродил по лесу, бормоча под нос какую-нибудь чушь.

Но наконец его мучения закончились! Когда ему доложили, что в его владениях поймали гномов, он не поверил собственным ушам, а, увидев Торина, сначала решил, что это еще один преследующий его сон наяву. Но наследник Дурина был реален. Он стоял, гордо откинув голову, и был настолько красив, что Трандуилу мучительно захотелось обнять непокорного гнома и долго распутывать жесткие кудри, вдыхая терпкий запах пота и табака. И шептать… Шептать такие слова, которые раньше под страхом смерти бы не произнес.

Единственное, что Трандуил мог еще сделать, находясь в здравом уме, — это отправить прочь сына. Кто знает, не подцепил ли он фамильную любовную лихорадку? Впрочем, Леголас держался молодцом: морщил нос от гномьего запаха и всем своим видом демонстрировал отвращение. То ли молод еще, то ли его действительно миновала эта зараза.

— Некоторые воображают, — внешне невозмутимо, но дрожа от нетерпения внутри, начал Трандуил, — что твоя цель благородна. Попытка вернуть родину и убить дракона. Я подозреваю, что твои мотивы куда прозаичнее — обычное ограбление.

Он приблизился к Торину, наклонившись к его лицу, и с огромным трудом подавил в себе желание прижаться лбом к вспотевшему лбу гнома.

— Ты ищешь то, что даст тебе право взойти на трон, — продолжил Трандуил, так как Торин по-прежнему молчал, — камень государя. Аркенстон.

Гном был полностью в его власти, и Трандуил наслаждался собственной значимостью. Теперь наконец он сможет делать все, что ему заблагорассудится. Как насчет поправить эту упрямую смоляную прядь, закрывающую глаза Торину? Заправить ее ему за ухо…

Нет! Трандуил даже вздохнул. Пока еще не время. Но, может, дать Торину шанс самому сделать шаг навстречу?

— Там есть камни, которыми и я хочу обладать. — Голос уже почти не слушался, дыхание сбилось. — Самоцветы, белее света звезд.

Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом ударилось о ребра. Разве так бывает? Трандуил прикрыл глаза и, уже не сдерживаясь, представил себе заветные бусики в руках Торина. Как гном опускается на одно колено… Нет, не так, он не достанет... Как Торин почтительно поднимается на пару ступенек к трону, как его руки отодвигают платиновые пряди, лаская покрывшуюся от возбуждения мурашками кожу, как пальцы, привыкшие сжимать меч или топор, осторожно защелкивают маленький замочек, нежно касаясь шеи.

Трандуил прикусил губу, чувствуя, как внизу живота уже скручивается тугая пружина желания. И воздуха почему-то стало так мало, что дышать приходилось рывками.

Жестокие слова на кхуздуле разорвали тишину словно пощечина, и эхо еще долго повторяло их где-то в недрах дворца. Трандуил распахнул глаза и с глубокой обидой посмотрел на Торина. Да как тот посмел?

— Оставайся здесь, пока не сгниешь! — Вот единственный ответ, который мог дать эльфийский король. — Сотня лет — всего лишь миг в жизни эльфа.

Молчаливая стража схватила Торина, уволакивая его вниз, в тюрьму, но он не жалел о сказанном. Единственное, что его озадачивало, — внезапно сбившееся дыхание короля эльфов и его лицо, искаженное — Торин мог поклясться, что это так — страстью и желанием. Впрочем, ему не хотелось думать об этом.
Каждый король сходит с ума по-своему.

Трандуил опустился на трон, закрыв лицо руками. Шестьдесят лет! Все напрасно. Все мечты, ожидания.

Он вздохнул. У Торина, кажется, есть наследники. Ну что же…

Он терпелив. Он подождет.

---

ЗФБ

Я вернулся с войны Зимней фандомной битвы. Можно долго подводить итоги и вспоминать, как это было (а было как минимум весело), но скажу очень коротко:
Я написала 4 драббла, 5 мини, 2 миди и еще отбетила кучу замечательных фиков. Злой годовой неписец ушел в голубые дали, чему я очень рада.
Ну и военные трофеи, за которые спасибо команде!

@темы: ЗФБ

---

Голосование

Дорогие мои друзья!
А можно я вам еще немножко понадоедаю? Хочу попросить вас проголосовать за чудесную команду талантливых людей.
Вот тут. Мы - WTF RA 2014. Нужно голосовать минимум за 3 команды. Но вдруг у вас там еще есть любимки? Большое спасибо всем!

---

Пофлэшмобимся

Флэшмоб взят у  leto-manka. И дальше по цепочке))

Каждому, мяукнувшему в комментах, я:

1. скажу, чем вы мне интересны,
2. скажу, какой предмет/понятие/явление вы мне напоминаете,
3. спрошу что-то, что всегда хотел узнать от вас (возможно — не спрошу),
4. расскажу ассоциацию, связанную с вами,
5. запощу картинку, связанную с моим впечатлением о вас,
6. вы, в свою очередь, берете эту запись в свой дайри (если захотите, конечно).

Кто-нибудь желает?


Bonte
1. Ты очень милая.
2. Если я скажу "корова", меня поймут правильно? Ну ладно, ты - теплый плед: уютный и ласковый.
3. Когда снова встречаемся?
4. Вот не поверишь - маяк))
5.


Marina-igkv
1. Ты очень часто напоминаешь мне саму себя на заре молодости))
2. Гроза. Но не жуткое нечто, с ураганом и выкорчеванными деревьями, а первая гроза, когда она еще в радость.
3. Ты уже победила вирус невезения или все еще ломаешь и крушишь все, к чему прикасаешься?
4. Ты у меня ассоциируешься с машиной, которая мчится через город, нарушая все правила.
5.


Yana_mia
1. Ты очень разносторонняя.
2. Кубик Рубика)) Ты все время стремишься быть собранной, но без внешнего воздействия это невозможно. И у этого "внешнего воздействия" должны быть ласковые руки и стратегически умная голова.
3. Когда ты найдешь точку равновесия в себе, а не во внешнем мире?
4. Янчик, ты у меня ассоциируешься с томиком стихов на весах, которые никак не могут прийти в равновесие. А еще в этом томике на обложке, среди прочих лиц, Тревино))
5.


Леди*Ночь
1. Ты теплая.
2. Немного странно, но иногда, когда я захожу в твой дневник, в голову приходит салон. Как пару веков назад, когда это было частью светской жизни.
3. Чем ты любишь заниматься в свободное от виртуала время?
4. Наверное, буду банальна - словарь Розенталя. Зато в нем вложены фотки корейских мальчиков. Но тсс... Я никому об этом не скажу.
5.


Фаэливрин
1. Ты очень подвижная и неугомонная.
2. Ну во-первых, кто-то обещал научить меня плохому, поэтому то самое заведение, рядом с которым мы с тобой когда-то прогуливались. Во-вторых, ты похожа на мячик-попрыгун, который один раз запусти - и он будет радостно скакать и биться о все поверхности, пока не свалится без сил.
3. Ну как там, замужем, хорошо?
4. Первая ассоциация - это, конечно, все, что связано с танцами. Но попробую отойти от этого... Тогда лес. Чистый, светлый и таинственный.
5. Поля Ирландии.



-Delirium_tremens-
1. Мне нравится, что у тебя всегда есть собственное особое мнение. А еще ты очень стойкая.
2. Прибой. Волна накатывает на берег, огибая все препятствия, смывает всякую шелуху, разглаживает песок. А потом откатывается в море.
3. Как у тебя здоровье?
4. Наверное, все-таки Делена. Мы с тобой, в основном, общались только на сайте и немного здесь, поэтому намертво зафиксировалась именно Делена)
5.


leto-manka
1. Ты очень энергичная. Такой увлеченный вечный двигатель.
2. Тут я надолго зависла, а потом решила, что ты - не катаклизм, а МЧС, которое с катаклизмами борется)))
3. Откуда ты берешь энергию?
4. Пытаюсь уйти от сайта и Джа... Почему-то в голове возник поезд)) Такая длинная гусеница вагонов, ползущая вдоль цветущего луга.
5.

@темы: флэш-моб

---

Ричард

Да, он больше не "ромашка". Но, черт, классный какой!

@темы: ричард

---

Валентинки

Дорогие мои друзья! Хочу всех-всех поздравить с днем всех влюбленных.

Вот, утащила несколько валентинок для вас от нашего замечательного талантливого артера!

И чуть чуть рейтинговых))

---

Текстики

И снова я пришла засорять свою френдленту (переход по картинке)

---

ЗФБ

Дорогие мои друзья!
Буду очень благодарна всем, кто захочет проголосовать за нас вот тут
Мы называемся WTF RA 2014

Вот, как-то так. В выходные уже текстовая выкладка. Там пара моих фиков, так что я немного нервничаю, вот

@темы: ЗФБ

---

ЗФБ

Ну что же... Началась зимняя фандомная битва, в которой просто нереальное нагромождение разных команд. Я пока медленно, но верно просматриваю всякие-разные визитки. Ох, нелегкая эта работа...
Ну если кто-то вдруг заинтересуется битвой, могу порекламировать Richard Armitage team 2014.
Да)) А вы как думали? Все-таки моя Прелесть! Скоро там будет много вкусного!

@темы: ЗФБ

---

Пустошь Смауга

Я ходила в кино, да!
Давно не было со мной такого, чтобы хотелось прямо на премьеру.
Немного впечатлений:

Торин: Ты ж моя радость! Вот уж кто король от кончика косички до носков ботинок. Он вошел в гору, и изменился. Хозяин вернулся домой! Иначе и не назовешь) Ему все родное, он знает каждый камень, он знает, что делает, а не просто бегает в панике от дракона. Ощутимо видно, как у него съезжает крыша, но тут уж ничего не попишешь - вопросы к Толкиену. Все-таки оставить в Озерном городе обоих племянников - не самая хорошая идея. Особенно если учесть, что Кили серьезно ранен. Но когда ругой подать до Эребора, Торин просто отметает все, что мешает. Это печально.
Ричард, ты великолепный актер!
Бильбо: Ездок на бочке, взломщик и т.д. Улыбал меня всесь фильм. Все-таки Мартин в этой роли очень органичен. Сцена со Смаугом шикарна.
Торин: - Бильбо ты жив?
Бильбо: - Да, но это ненадолго.
А как он рубил пауков! Прям герой!
Двалин: Его было мало, но как он Торина всегда защищает. Просто мимими какое-то! Ну и чувство собственного достоинства так и прет. Красавец!
Дочь Барда: - Папа, почему из нашего туалета вылезают гномы?
Бомбур: Просто терминатор в бочке, честное слово!
Бофур: У него явно русские корни. Меня его ушанка приводит в какой-то детский восторг! Но это мелочи. Упиться и проспать дело всей жизни - это еще постараться нужно! А как он героически отнимал у свиньи травку? Бофур, ты у меня теперь в любимках.
Фили: Замечательный брат! Они с Кили великолепны. И все тут!

Кили: Какой же он был тут молодой, наивный и романтичный! Просто няшечка. Страдал убедительно))
Не, я все понимаю: решили порадовать гетных шиперов, ввели Тауриэль, но этот межвидовый треугольник... Впрочем, ладно, меня Тау не напрягала, тем более, что Киличкой прониклась и спасла мальчика.
*Все думаю над разницей в росте гномов и эльфов*
Тауриэль: Я боялась, что с ней все будет гораздо хуже. Ничего! Не напрягала даже)
Леголас: Еще один перс, которого быть здесь не должно. Ну Блуму, конечно, не мешало бы похудеть, а то диссонанс какой-то вышел по сравнению с "Властелином колец". Теперь мне очень интересны его отношения с Гимли в свете любовного треугольника Кили/Тауриэль/Леголас))) Дедушка Фрейд потирает ручки в уголке.
А еще Джексон погладил по головке фанов "ВК")) Когда Леголас обыскивал Глоина, нашел фотку его сына, Гимли. Все правильно, Леголасик, присматривайся заранее))
Трандуил: Истеричка та еще. Все-таки из-за бусиков гномов продал. Разговор двух королей: Трандуила и Торина - весьма показателен. Трандуил, иди лучше сына воспитывай, а то вон к гномам девушек ревнует))
И как шикарно Торин послал Трандуила на Кхуздуле. Спасибо, Ричард, что потом в интервьюшка перевел нам, не знающим гномьего)))
Смауг: Я специально присматривалась к мимике. Да, это Камбербетч! ))) Сражение в горе очень понравилось. И Ториновское "ты разжирел", и Смауговское "сам ты разжирел".

Короче, фильм очень-очень. Рекомендую!

@темы: кино

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

А не взгаднуть ли мне?

Ну, посмотрим, что мне приготовит НГ.

@темы: гадалки

---

Закрытый премьерный показ

Сегодня в ночи была премьера. Некоторые фотки умилили до невозможности))

---

Пешеходная жизнь

Один очень нехороший человек умудрился въехать в меня и расколоть задний бампер.
Долго длилась разнообразная кутерьма со страховой, и вот наконец мою верную коняшку забрали в ремонт.
Хожу пешком...
Почему-то больше всего этому рад Санька - он еще ни разу не ездил в школу на автобусе, и сейчас лопается от впечатлений. Ему все в новинку, не пугает даже утренняя толкучка.
Я ругаюсь, везде опаздываю и скучаю по моей машинке. Вернись ко мне, моя радость!

---

Жалостливое

Мну ненавидит ноябрь. Это самое безрадостное время года, которое можно только придумать.
А еще мну заболел. Как-то мезко, без температуры, но с жутким кашлем - кажется, что все легкие уже выкашляла.
У кого-нить есть полезные советы, как это облегчить?